Я не знаю, с чего начать, если честно. Наверное, с того, что это все было не один раз. Не так, что вот ты оступилась, сходила куда-то и все, нет. Это было как заезженная пластинка, которую невозможно остановить. И каждый раз, когда я начинала, я верила, что вот это – точно последний раз. Что ж, это будут мои отзывы про лечение наркомании в Одессе, советы, просто рассуждения и т.д. Поехали!

Дорога в никуда

Моя первая попытка соскочить была наверное самой наивной. Впервые меня запихнули в какой-то центр реабилитации наркозависимых не в Одессе даже, а где-то за городом, я даже название сейчас толком не вспомню. Впечатления? Скука смертная и постоянное чувство, что ты на принудительных работах. Все эти правила, расписания, задания... Я сидела там, кивала головой, делала вид, что слушаю этих консультантов с их лекциями, а внутри у меня была одна мысль – когда я отсюда выйду? Я не чувствовала, что меня лечат. Я чувствовала, что меня держат взаперти. Как только я вышла, продержалась неделю, кажется. Потом все пошло по кругу. Оправдания были всегда: стресс, одиночество, просто один раз. И потом этот «один раз» превращался в месяцы. Родители не сдавались, ну, как и все нормальные родители. Вторая попытка была другая, уже решили отдать меня в реабилитационный центр в Одессе. Они нашли какой-то модный центр, где все было дорого-богато, с бассейном и индивидуальными занятиями с психологом. Я туда ехала уже с цинизмом, зная чем это закончится, но не было сил сопротивляться. Там была уже другая атмосфера – много разговоров о детстве, травмах, самооценке. Это все звучало красиво, но не проникало внутрь. Для меня это было как лекция, которую я слушала, а мозг уже строил планы. Я же не дура, я умею говорить то, что от меня ждут. Я умела притворяться «выздоравливающей» Я даже начала нравиться себе в этой роли – жертва, которая борется. Но боролась ли я на самом деле? Нет конечно. Я просто выжидала момент. Оттуда я сбежала сама, сказав что мне срочно нужно к врачу и просто не вернулась. Потом были эти собрания. Попала на какое-то собрание анонимных наркоманов в Одессе. Я ходила туда с перерывами, когда совсем уже было тошно от себя. Сидишь в душном помещении, слушаешь чужие истории, которые вроде и похожи, но ты все равно чувствуешь себя особенной. В плохом смысле. Я слушала, как люди говорят о высшей силе, о честности, о том, что нужно просто перестать. Меня это бесило. Как просто? Они не понимали, что это уже не сила воли. Это то, что ты не можешь функционировать по-другому. Я никогда не чувствовала себя там «своей». Вот не та атмосфера. Я приходила, брала этот дурацкий жетон за месяц чистоты, а через день срывалась, и никому об этом не говорила. Я врала им, врала себе. Зачем я туда ходила? Наверное, чтобы хоть на час в неделю создать иллюзию, что я в процессе, что я хочу выздороветь. И так прошло несколько лет. Это были качели. Ремиссия – срыв. Очередной наркологический центр в Одессе – побег. Обещания близким – боль и разочарование. Я потеряла работу, потеряла друзей. Моя жизнь превратилась в череду мелких, грязных сделок с собой и окружающим миром. Я была истощена, моя нервная система была на пределе, и я искренне верила, что ничего мне уже не поможет. Я просто ждала, когда это все закончится, потому что сил на еще одну попытку у меня не осталось. Я была уверена, что я не такая, как те, кому помогает, я просто безнадежная.

Самое дно

Когда я сбежала из того второго, «элитного» наркологического центра в Одессе, я думала, что вот теперь-то я возьму себя в руки, но это конечно был самообман. Я знала, что вернусь к тому, от чего ушла. И вернулась. Только в этот раз все пошло гораздо быстрее и грязнее. Я тогда окончательно порвала с родителями, точнее, они порвали со мной, когда я в очередной раз выгребла из дома все, что плохо лежало, чтобы хватило хотя бы на пару дней. Жить стало негде, денег ноль, ни на какое даже бесплатное лечение наркомании в Одессе я не согласилась бы, и мне пришлось тащиться туда, где я поклялась себе никогда больше не появляться – на старую «точку». Это был подвал в заброшенной промзоне, где постоянно тусовались такие же, как я, только еще более потерянные. Никакой гигиены, никакого сна, только постоянный мутный марафон. В тот период я потеряла ощущение времени и вообще себя. Ты просто существуешь, чтобы найти, вколоть и провалиться на несколько часов, а потом снова проснуться с трясущимися руками и ужасом в глазах. Не найти еще какую-то помощь наркозависимым в Одессе, не усугублять все, куда уже некуда, нет. Как-то раз ночью помню, было очень холодно. Осень уже, а я там в какой-то тонкой куртке. Нас было трое в этом подвале, я, один парень, которого звали просто Мелкий, и какая-то женщина, которая просто молча лежала в углу и почти не двигалась. Мы сидели в общем, искали вены, и тут Мелкий говорит, слушай, а давай на спортивку сходим, там же сейчас все есть. Это была местная больница. В смысле, не чтобы лечиться, а чтобы достать нужные лекарства. Я сначала даже отказалась, типа это уже совсем криминал, но потом он показал мне свой последний чек. Это было даже не на одну дозу, а просто на поддержку. Паника накрыла моментально. Эта животная паника, когда ты понимаешь, что сейчас отрубишься от отсутствия. В итоге я согласилась. Мы пошли туда ночью, через какие-то задворки. Я не буду описывать, как мы проникли внутрь – это мерзко и тупо. Но мы оказались в каком-то процедурном кабинете. И там, среди этого медицинского стерильного хаоса, мы начали судорожно искать то, что нам нужно. Я видела себя со стороны: грязная, трясущаяся, с безумными глазами. Я не была человеком, я была животным, которое ищет дозу, чтобы выжить. Мы нашли кое-что, не то, что хотели, но хватило. И вот, мы бежим обратно, и у меня в голове только одно – вмазаться. Мы вернулись в подвал, и в этой темноте, с грязными руками, я это сделала. Сделала, чтобы заглушить ужас от того, что я только что натворила, чтобы заглушить совесть, которой у меня уже не было. Наутро я проснулась, и Мелкого рядом не было. А та женщина в углу, которая всю ночь молчала, она тоже была мертва. Я не знаю, от чего она умерла. Передоз, холод, болезнь, не знаю. В этот момент я вспомнила собрание анонимных наркоманов… А может ей бы они помогли, а может благодаря им я сегодня и проснулась. Может мне еще чуть чуть отмеряно времени… И я потом просто встала и ушла. Без мыслей, без чувств. Просто пошла дальше. Это был момент, когда я поняла, что я настолько опустилась, что даже смерть рядом все равно меня не остановила. Я была на самом дне, и оттуда уже не было видно никакого света. Это был предел. Я шла по улице, и впервые, сквозь всю эту муть, я подумала, что если я сейчас не остановлюсь, я стану следующей.

Последний звонок

После того случая в подвале, я какое-то время просто болталась по городу. Жить в том притоне я больше не могла, слишком жутко стало. Но и на то, чтобы завязать, сил не было, или найти хороший наркологический диспансер в Одессе. Я жила на улице, спала где придется, выглядела как абсолютное пугало. Мне уже было все равно, что на меня смотрят, я была просто оболочкой. У меня оставался один старый телефон, разбитый в хлам, который чудом еще держал заряд. Он был мне нужен, чтобы иногда звонить барыгам, и все. Родственникам я не звонила, я их уже достала. И вот, сидела я как-то на лавочке в парке, дрожа от холода и отходняка, и увидела, как какая-то бабушка подошла к мусорке и вытащила оттуда пачку старых газет. Мне стало так тошно от самой себя, от всей этой картины, что я просто закрыла глаза. Потом открыла. Увидела бумажку, типа рекламку. Я механически подняла ее. И на ней было написано: «Вектор Плюс», Одесса, ул. Неделина, 111, сайт https://vector-plus.org/. Анонимное лечение от наркозависимости, хороший нарколог в Одессе». Рекламы этих центров я видела тысячи. Обычно я просто пролистывала их с усмешкой. Но тут что-то меня зацепило. Может быть, слово «Анонимно». Мне капец как надоело, что все мои попытки были на виду у всех, а потом я позорилась на весь район. А может, просто название. «Вектор Плюс» – звучало как-то... конкретно, не как «Надежда» или «Возрождение» Без этого пафоса, который всегда бесил. Я сидела и смотрела на этот номер телефона – (097) 718-54-54. Звонить? Снова? Мне было страшно. Страшно, что это опять окажется ложь, что я снова провалюсь, и тогда уже точно не будет никакого выхода. С другой стороны, я поняла, что у меня нет больше ни одного плана. Смерть в подвале или в парке? Или этот последний, совершенно отчаянный звонок в очередную наркологическую клинику в Одессе? Я долго думала, сомневалась, палец висел над кнопкой вызова, я даже почувствовала, как вспотели мои грязные руки. В конце концов я просто нажала. Я не думала о результате. Я просто сделала это, потому что это было единственное действие, которое я могла предпринять, кроме того чтобы снова пойти искать дозу. Мне ответила женщина, у нее был приятный голос, спокойный, ровный, без этой натянутой жалости, которую я ненавидела. Она не стала читать мне лекцию, не стала требовать имени. Она просто сказала – я вас понимаю, скажите, где вы находитесь, мы сейчас приедем и поможем вам. Это было именно то, чего я просила – помощи. Конечно они меня предупредили что и как, и подождали от меня согласия и подтверждения. Все таки не бесплатно это делается. Но я подумала, что потом что-то придумаю. И назвала район. Это было самое трудное решение в моей жизни, и оно было принято за эти три минуты разговора. Я просто ждала. Через какое-то время подъехала обычная машина, без всяких мигалок и надписей. Из нее вышел мужчина и женщина. Мужчина был высокий, в чистой, но обычной одежде, красивый. Он не выглядел как охранник и не выглядел как фанатичный реабилитолог или врач нарколог в Одессе. В тот момент я почувствовала, что это по-настоящему. Общались они со мной мило, спокойно, сдержанно. Не принуждение, не крики, а просто спокойная, уверенная помощь. Я просто встала и села в машину. Это был мой самый последний шанс.

Цена жизни и новая Я

Я помню, как мы приехали. Меня не кинули сразу в какую-то общую палату или на собрание анонимных наркоманов. Первое что сделали – это оказали медицинскую помощь. Я была в ужасном состоянии, обезвожена, на грани. Врач который меня осматривал, был строг, но без осуждения. Он просто делал свою работу, как будто я была не конченой наркоманкой, а обычным пациентом с гриппом. Это было странно и очень успокаивающе. Сразу же начался процесс детоксикации. Капельницы, лекарства, сон. Это была первая наркологическая больница в Одессе, в которой я так быстро уснула. И я была под наблюдением, и это давало какое-то подобие безопасности. Да, конечно, вопрос денег. Никто не собирался меня тут держать бесплатно, это понятно, везде есть своя цена лечения наркомании в Одессе. И пока я приходила в себя, приехал один из администраторов клиники и мой отец. Я ожидала криков, слез, скандала, который всегда был когда мы с отцом виделись. Но отец был другим. Он выглядел просто уставшим, настолько, что мне стало по-настоящему жалко его и стыдно за себя. Я узнала, что когда я им назвала адрес администратор «Вектор Плюс» сам связался с моими родителями. Они объяснили им, что это не очередной лагерь, а медицинский центр с лицензией, где работают настоящие врачи. Родители, после всего, что я им устроила были на грани. Но видимо та женщина по телефону смогла донести до них, что это последний шанс и что здесь все будет иначе. В итоге отец согласился оплатить лечение.

Когда мое физическое состояние немного стабилизировалось, началось настоящее анонимное лечение от наркозависимости. И вот тут-то я поняла разницу. Мне очень помог мой психотерапевт. Он не копался бесконечно в моем детстве, он работал с моим мышлением. Он показал мне, что зависимость – это не только тяга к веществу, но и целый ворох привычек, реакций и убеждений, которые я сама построила. Мы разбирали мои срывы, мои лживые оправдания, мои «правила жизни», которые вели меня к дозе. Это была конечно тяжелая, муторная работа, но я продержалась курс, дошла до конца. И сейчас... Сейчас уже один год и семь месяцев я чистая! Я учусь жить. Это не идеальная жизнь, но это моя жизнь, и она не принадлежит больше шприцу!